8 июля известная тверская поэтесса Любовь Колесник устроила очередные литературные посиделки в кофейне BunaBuna. Почитали стихи из новой книги «Мир Труд Май», поговорили о лошадях, политике, рубле, стоящем чуть больше цента, ну и, конечно же, уделили внимание местной литературе.
.jpg)
Люба выписала из Москвы двух столичных писателей: бывшего бухгалтера шахты из Донецка, а ныне редактора сентиментальной прозы московского издательства «Эксмо» Ганну Шевченко, а также кандидата в мастера спорта по большому теннису и автора «Нового мира» Сергея Золотарева.
Ганна Шевченко и Сергей Золотарев печатаются в крупных журналах, Ганна – дважды лауреат престижной премии Фазиля Искандера. Их поэтические и прозаические творения можно купить в интернет-магазине «Озон». Наверное, поэтому они привезли с собой всего лишь пару книжек.
– В Твери люди предпочитают аналоговую покупку книги с автографом, непосредственно из рук автора, такая покупка благодатней, нежели через бездушный интернет, – конечно, это была шутка в исполнении Колесник, но видимо, в следующий раз Ганна Шевченко и Сергей Золотарев прихватят с собой хотя бы по дюжине книг, потому что спрос на них был. Впрочем, истории про столичных гастролеров для тверских литературоманов только начинались.
– Не так давно к нам приезжал Александр Феденко, у него украли багаж, но совместными усилиями нам удалось продать 30 книг этого замечательного автора и купить ему билет на поезд, – были и такие версии писательского быта.
В будущем Люба Колесник хочет заманить Шевченко и Золотарева на книжный фестиваль «Тверской переплет».
Но перейдем к стихам.
Ганна Шевченко
***
скушав скучного пилота
голубого неба средь
птице птице самолету
нужно как-то долететь
над Чугуевским районом
над дорогой Е-105
задевая лонжероном
солнца шелковую прядь
как античный воевода
шлейф пушистый волочит
над хорошенькой погодой
продуцирует лучи
здравствуй вакуум эфирный –
задыхаясь говорит –
я эйнштейн твой сувенирный
я гагарина гибрид
на высотном километре
зажигательно поет
одуревшая от ветра
птица птица самолет
слава горкам аэробным
слава умершей петле
слава летчикам съедобным
слава миру на земле
Пин-код
В банке сказали: возьмете монету
сильно не трите, водите легко,
там под полоскою серого цвета
вы обнаружите новый пин-код.
Вышла из банка. На детских качелях
мальчик качался, скрипели болты,
рядом в «Харчевне» чиновники ели,
терли салфетками жирные рты.
Птицы летели, собаки бежали,
дворники метлами землю скребли.
Вписаны эти мгновенья в скрижали,
или же в ливневый сток утекли?
Город как город. Сроднился с планетой.
Город-инфекция. Город-налет.
Если стереть его крупной монетой,
взгляду откроется новый пин-код.
***
Натружена. Тяжеловесна.
Работник. Основа основ.
Царица. Охранница. Песня
без нежных и пафосных слов.
Не зря получает зарплату.
Прохода стоит посреди –
оранжевый форменный фартук
и бейджик на сильной груди.
Клиентов ругает за спешку
и голос ее нарочит:
– Поставьте на место тележку!
Ищу человека! – кричит.
Орлица. Бескрылая птица.
Сократ магазина «Магнит».
И хочется ей подчиниться,
когда она пальцем манит.
В стихах Ганны Шевченко, мне показалось, больше рубленных мясистых кусков – по крайней мере, так эти строки воспринимаются на слух. Тематика разная: от высоких философских тем до социального и неизбежного, например, про школьниц в коротких юбках, курящих за углом.
– Здесь чудо какое-то, люди желают слушать поэзию, удивительно, – восхитилась обстановкой поэтесса.
Сергей Золотарев
Сергей Золотарев вел себя немного застенчиво, но тем не менее успел прочитать не только свои стихи, но прорекламировать свежую прозу – вышедшую в «Новом мире» повесть «Лаун-теннис». Он сказал, что это практическое руководство по игре теннис, но критики отмечают – из-под пера Золотарева вышло нечто необыкновенное.
Это я: приблизив окуляр
к микромиру жгутиков и трещин,
школьные уроки прогулял
ради дня, что не был мне обещан.
Ради искупления причин
следствием – готовый преклониться
перед миром женщин и мужчин,
словно получивший низший чин
от земли, я вглядываюсь в лица.
Капли на асфальте, загустев,
образуют звездные вкрапленья
кремния, который не из тех,
что убережет мои колени
от случайных ссадин, но содрав
кожу, он приоткрывает веки,
чем и прозреваю буйный нрав
мира сквозь подземные сусеки.
Там идет невидимая брань.
И земля выталкивает солнце
на поверхность дня в такую рань,
что немного есть еще на донце.
Но коровка божья по стеблю
медленно снижается ко входу
в Царство Божье, сколь ни тереблю
я его телесную природу.
Любовь Колесник
– С днем опричника! – этой фразой Люба Колесник предваряла стихотворение о карикатурных и пошлых вечерах, посвященных Пушкину в рамках культурной разнярядки.
александру пушкину дэрэ
из колонок громкое пюре
у колонок толстые коты
значит это были я и ты
он стрелял дантеса прямо в глаз
сдохни нехороший человек
он топтал крестьянок и траву
он ушел а я теперь живу
столбики на конкурсе чтецов
мальчики с бровями праотцов
тетеньки с цветком наперевес
это возвращается дантес
из колонок говорит привет
поднимает черный пистолет
я тега модо тага годо
я тега домо тага модо
я тега мого дана тага
я тега тага модо гада
Впрочем, не одним Пушкиным мы сильны. Про Михаила Круга, «летящего над дорогими тверичами», нашлось что сказать.
Ганна Шевченко:
Времени бег несносен,
выйдешь из дома ночью –
хлынула горлом осень
из тишины сорочьей.
Ауди у газона
воет как та белуга,
люди внутри салона
слушают Мишу Круга.
А ведь недавно, часом
ранее псом юлило
лето, свиное мясо
на шампурах дымило,
хлопал заряд в салюте,
и пузыри пивные.
Кажется мне, что люди –
это огни ночные,
часть одного проекта,
знак одного недуга –
вымрут однажды те, кто
слушают Мишу Круга.
Явится утро ранне-
желтое листовое.
Годы уходят, а не
время, как таковое.
Круг – это величина, один из самых популярных русских шансонье. Впрочем, если превозносить даже его талант, можно оступиться и упасть. Не все стихи песен написаны самим Михаилом, но так не считают местные номенклатурные поэты, которые включили подборку Круга (а на самом деле тексты Вадима Цыганова) в антологию местной литературы. Чиновники из Комитета по делам культуры тоже «жгут».
– Для них поэт Василий Рысенков превратился в Рысева, а Евгений Карасев является персоной нон-грата, потому что он когда-то сидел в тюрьме. По какому принципу выдаются региональные премии, для меня загадка. Очень часто уровень стихов такой, что коллеги из других регионов пожимают плечами. В то же время, у нас хватает талантливых, но неоцененных авторов.
Стоит добавить, что не так давно Люба Колесник вышла из Союза писателей за одну только строчку, автор которой считается надеждой Союза на российском уровне и является лауреатом Всероссийской поэтической премии «Соколики русской земли». «Веточкой золу поворошу», – так она звучит.
– Удивительное чувство звукописи! У меня сразу самокритика взыграла: не могу с таким талантом в одном союзе пребывать… – признается Люба.
Не наградами и статусами живут современные писатели. Им хочется быть полезными людям.
– На день освобождения Калинина тверская поэтесса Любовь Старшинова организовала серию патриотических концертов, на которых звучали стихи современников и известных поэтов на военную тематику. Были песни в исполнении Татьяны Винокуровой, буквально пробирающие до мурашек. Но выступали мы во дворцах культуры, куда приходят одни старушки. А эту программу надо в школы, чтобы у детей хоть чуть-чуть в головах отложилось о том, как ужасны войны. Ведь в окрестностях Ржева до сих пор лежат солдаты. Мы должны не устраивать флешмоб в гимнастерках с криками «ура», а продвигать идеи мира.
В синем марте холодно, как в аду.
В церкви детский плач, выноси святых.
Накормить бы всех, приложить к кресту…
Ни креста, ни хлеба.
Вдали затих
грохот бронетанковый, смертный бой,
и такая встала до звона тишь –
непонятно, умер или живой.
По взрывчатке ходит дурная мышь –
или от шинели горелый клок
ветром пошевеливает слегка.
Страшной сажей вымазан белый бок
в церковь залетевшего голубка –
он по-человечески присмирел,
как по-человечески умирал.
– Правда, не ревет уже артобстрел!
Слышишь, не реви уже!
Отпирал
их солдатик лет может двадцати,
длинный, как коломенская верста.
Не герой и даже не командир
им похожим виделся на Христа.
Это было уймищу лет назад,
может и в живых никого из них.
Ржевский синий март и горелый ад
затянулся жизнью и подзатих.
Над Покровской церковью – стужи свист.
Я с гвоздикой рядышком притулюсь.
Атеист я бабушка, аметист.
Но сегодня, кажется, помолюсь.
Всем известно, что Люба Колесник очень любит лошадей, поэтому слушателям досталось несколько удивительных историй и про них – как из ничейного монстра-убийцы, несколько лет простоявшего в поле без присмотра, получилась звезда фейсбука Люсенька. В конце концов, про хорошее отношение к лошадям тоже есть стихи.
Павел Кириллов
0
