Почему скорая в Твери так долго едет, откуда ритуальная служба узнает про трупы и в связи с чем живых пациентов начали выносить вперед ногами, рассказал водитель скорой помощи. Его имя, по понятным причинам, останется анонимным. Будем называть его Алексей. Ранее он работал на скорой помощи в Москве, поэтому ему есть с чем сравнивать.
.jpg)
Попасть на работу в пиццерию сложнее
Встретиться с Алексеем договорились около одной из станций скорой помощи. Он на служебной машине, я на мотоцикле. Времени на длинный разговор не было. Поэтому решено было общаться между вызовами.
Сажусь вперед, как в старую маршрутку, хлопаю дверью.
– Надежная машинка?
– Ну как сказать? – мой собеседник улыбается. – У нас в областной столице еще ничего. Однажды мне «посчастливилось» видеть автомобиль коллег из Торжка. Такого хлама давно я на дорогах не наблюдал.
– Врачи жалуются на зарплату. А как у водителей с этим?
– 21–22 тысячи рублей в месяц выходит. Особо не разбежишься. Поэтому здесь работают две категории: пенсионеры, которым на все пофиг, и молодежь, которой нравится график. Он позволяет совмещать его с другой работой. Другая сторона – не удается нормально выспаться. Ну а что делать? Семью кормить надо. Сюда народ валом не идет, поэтому нас держат и не увольняют.
– Попасть сюда сложно?
– Сейчас нет. Если раньше, чтобы устроиться работать водителем на скорой, нужно было иметь три категории минимум, то сейчас в связи с нехваткой они берут всех подряд.
– Мастерство вождения тоже значения не имеет?
– Повторюсь: всем на все пофиг. Однажды мне приходилось устраиваться в пиццерию. Там со мной хотя бы механик проехался, чтобы посмотреть мои навыки. Здесь же права показал – и вперед.
Скорая – это такси и санитары города
Из рации донесся шум, а потом и женский голос: «Ребенок 17 лет, температура…»
– Вот видите, какие вызовы? Температура подскочила, надо ехать, – с досадой отметил Алексей.
– Но вдруг она высокая?
– Когда высокая, так и говорят. А тут, смею предположить, просто кому-то лень идти к терапевту. Ну а что, удобно. Позвонил – и к тебе домой приехали. Не нужно никуда ходить. Ладно, хоть не алкашей из рюмочных забирать.
– И такое бывает часто?
– С рюмочными-то? Ага. Помню, был вызов. Спрашиваю, какой повод, а мне: «Без сознания». И адрес называют. Я тогда сразу сказал: «Пьяница очередной». На удивленный взгляд врача пояснил, что там рюмочная за углом. Действительно, приезжаем, а на заборе сидит «красавец». Интересуемся, беспокоит ли его что-то. Показывает на уже зашитую голову, жалуется на боль. Пытаемся объяснить, что стоило не водку пить, а таблетки, чтобы голова не болела. Другое его не беспокоит. Спрашиваем, что он от нас-то хочет? Нагло заявляет: «Отвезите меня домой». Как будто мы такси.
Другая ситуация. Вызов, а там бомж. И нам говорят: «Ну, вы же – санитары города. Бомжей с улицы убираете, чтобы город чище был». В общем, скорую в Твери превратили в дерьмо последнее.
– Видимо, раньше были вытрезвители, а теперь из-за их нехватки страдаете вы.
– Ну да. Почему ложный вызов полиции и пожарной карается штрафом, а скорой нет? Люди забыли, что мы – это экстренная служба. Для всего остального есть педиатр. Да, встречаются экстренные ситуации. Но их меньшинство.
Не успел Алексей договорить, как из станции выбежали медики. Пришлось мне вылезать и пересаживаться на мотоцикл. Алексей трогается. Я следом. Пять минут неспешной езды, и мы на месте. Врачи уходят в подъезд девятиэтажки, освобождая мне на время место рядом с водителем.
Скорая, которая никуда не спешит
– Мы не особо гнали, – отмечаю.
– Ну, вызов же не экстренный. Да и редко вы скорую увидите, которая несется на всех парах.
– А почему так?
– Больше скорость – больше вероятность угодить в аварию. А если ты попал в ДТП по своей вине, то будь готов заплатить за ремонт.
– Ну а как же спецсигналы?
– Проезжая перекресток со спецсигналом на красный свет, ты должен убедиться в безопасности. Иначе тебя, скорее всего, сделают виноватым. Ну, или «обоюдка». В любом случае попадешь на ремонт спецтранспорта и лишишься премии. Оно мне надо? Уж лучше я со всеми на светофоре постою. Тем более если вызов не экстренный.
Далее Алексей просит меня выйти из машины. Включает «люстру».
– Ну и как? Хорошо видно?
– Да не очень.
– Это уже вечер, темнеет, а днем ее совсем не видать. И когда такие спецсигналы у половины автопарка, это нехорошо. Кто рисковать станет? Мои врачи тоже бывали в аварии. А ради чего спешить было? Ради того, что какой-то пьяный алкоголик вновь задержался в рюмочной и перебрал? Наше же руководство хочет сделать так, чтобы мы все время ездили с маяками по городу, чтобы показать публике, что мы работаем и все время куда-то спешим. Но если в таком маленьком городе все машины включат спецсигналы и сирены, то будет хаос. К этому привыкнут и перестанут пропускать. Вот как в Москве одно время было.
Выходят врачи, и мы стартуем к станции скорой помощи.
Приказ: живых носить вперед ногами
Следующую тему Алексей поднимает сам.
– С 1 августа расформировали СМП Калининского района и отдали нам. У нас задержки стали по два часа. И это притом, что сейчас не зима, когда будут действительно большие пробки. На город должно быть 40 бригад. У нас их выходит от 25 до 35, то есть и так нехватка. Еще и Калининский район добавили.
– Какой норматив приезда скорой помощи?
– Его не существует. 20 минут, о которых все говорят, – это не норматив приезда кареты скорой. Просто подстанция должна находиться не дальше чем в 20 минутах езды.
Снова из рации доносится голос. И снова врачи бегут к машине. После поездки по дворам мы продолжаем разговор.
– И что вы думаете на этот раз?! – восклицает Алексей. – У бабушки давление. 10-й этаж. Лифт не работает. Готов поспорить, когда врачи поднимутся на 10-й этаж пешком и померят себе давление, оно у них будет больше, чем у бабушки.
– А вдруг человека на носилках спускать придется? – спрашиваю и мысленно вспоминаю тех хрупких женщин возраста моей мамы.
– В этом случае придется просить соседей. Но не все родственники соглашаются идти за помощью. Мол, неудобно.
– И что тогда?
– Приходится по квартирам ходить самим врачам, хотя иногда они не могут покинуть больного ни на минуту.
– А водители помогают с носилками?
– Я всегда помогаю, но не все так делают. Некоторым, особенно пенсионерам, это физически сложно делать. Да и нам за это не платят. Вот в Москве есть такая ставка. Водители за эту работу получают деньги. В Твери же платить не хотят. Вот и получается, зачем нам такая ответственность просто так? Недавно был случай, правда у врачей, в «семерке» уронили бабушку с носилок, пока перекладывали ее на другие. Она рухнула и получила повреждения. После этого нам была поставлена задача – носить пациентов вперед ногами.
– Серьезно?
– Да, без шуток. А ведь люди у нас и суеверные встречаются. Вот и думай: родственников не шокировать или приказ выполнять?
«Ритуальщики» не дремлют
– Есть мнение, что скорая помощь выдает ритуальным службам контакты родственников, когда человек умирает. Что-нибудь знаете об этом?
– Это бред. Но один из «ритуальщиков» как-то проговорился мне, что у них есть программа, как-то повязанная с программой диспетчера, откуда он и берет информацию. Обошлась она в 300 тысяч рублей. Я не знаю, насколько это правда.
Нередко бывает так, что мы приезжаем на вызов, когда пациент при смерти, и видим, что агент где-то рядом уже стоит. Представляете, человек еще не умер, а труповозка его уже ждет!
– Как падальщики.
– К этому можно по-разному относиться, но у них такая работа. С одной стороны, это неплохо. Людям в такой сложной ситуации не нужно бегать и кого-то искать. Другое дело, что это некорректно. Случалось и такое, что «ритуальщики» приходили в дом, а человек еще живой. Бывало, что они уже грузили человека в «Газель» до приезда скорой помощи. Врачам приходилось констатировать смерть уже в труповозке. А вдруг он еще живой?!
Из подъезда показались запыхавшиеся медики. Мерить давление им не стали. Но по всей видимости, спор Алексей, и правда, выиграл бы.
Дашун Самарина
0
