Депутат Государственной думы от Тверской области Светлана Максимова три недели провела на больничной койке с коронавирусной инфекцией. Парламентарий лечилась в инфекционном госпитале тверской областной больницы. О том, как медики ежедневно совершают обыкновенные чудеса – спасают жизни тяжело больным людям, – Светлана Максимова рассказала корреспонденту «Каравана».
– Светлана Викторовна, вы попали в больницу с подозрением на ОРВИ, а потом у вас был диагностирован коронавирус.
– Первую неделю в реанимации я не помню, знаю, что у меня была очень высокая температура, мне было очень плохо. Но что и как происходило, вспомнить не могу. Уже потом я узнала, что у меня было поражено 92% легких. Но врачи, несмотря на это, заставляли меня дышать самостоятельно. Боролись за меня и победили.
И ведь у меня была не очень тяжелая форма коронавируса, я хотя бы дышать сама могла, хотя и с трудом. Что такое тяжелая форма болезни, я увидела, когда меня на КТ возили. Я видела людей, подключенных к аппаратам ИВЛ, видела, в каком состоянии пациентов привозили скорые. Это было действительно страшно!
– У вас была возможность выбрать любую из известных столичных клиник для лечения, а вы остались в Твери. Почему?
– Да, мне предлагали проходить лечение в Москве. Мне и из аппарата Думы такие предложения поступали, и Володин (спикер Госдумы. – Прим. ред.) звонил. Но я решила, что раз я тверская, то и лечиться буду в Твери.
Во-первых, я очень люблю Тверскую область. Во-вторых, я уверена, что наши тверские врачи ни капли не хуже столичных. На все просьбы лечиться в Москве, я отвечала, что у нас прекрасные больницы, у нас прекрасные врачи, я буду лечиться дома. Как видите, я была права.
Конечно, кто-то может сказать, что ты ведь депутат, к тебе другое отношение, а полежала бы ты в обычной палате, по-другому бы заговорила. Ничего подобного! Я и в общей палате лежала, со мной лежали больные врачи и медсестры. И к нам относились совершенно одинаково, не обращая внимания на должности и звания.
Когда я лежала в больнице, видела, что многие пациенты испуганы, нервничают, хотят, чтобы им уделяли больше внимания. Но когда на этаже 70 больных, за которыми ухаживают две медсестры, это невозможно. Я удивляюсь, как у бедных сестричек хватает сил и энергии, чтобы к каждому подойти, каждому капельницы три раза в день поставить, каждого ободрить. Я видела лица медиков, видела, как им тяжело. И я видела их глаза, в которых стояла решимость до последнего бороться за каждого пациента. Нашим медикам сейчас очень тяжело. Но они держатся. Они не нервничают, ни на ком не срываются, никого не обижают.
В отделении, где я лежала, работают студентки медуниверситета. Я смотрела на них таких молоденьких: они ухаживают за больными, а у самих в глазах слезы. «Девочки, – говорю, – как вы справляетесь?» «Тяжело, – отвечают, – но куда деваться? Кто-то должен помогать больным».
Я еще раз хочу поблагодарить весь коллектив областной больницы за их самоотверженный труд. Особенно медсестер и санитарок, о которых часто забывают. Низкий поклон им и всем медикам за их терпение, за их доброту.
Еще одна причина, почему я осталась лечиться в Твери, я хотела поднять статус нашей областной больницы. Считается, что Москва – это Москва, а все остальное – периферия и медицина там тоже периферийная. Я хотела доказать, и я доказала, что у нас в Твери квалифицированные врачи, замечательные, внимательные медики.
Ну а потом не зря говорят, что дома и стены помогают. Я, когда лежала в больнице, постоянно ощущала поддержку со стороны земляков, фермеров, сельчан, священников, которые молились за меня. Я не ожидала, что мне будут столько людей звонить! Хотя я даже отвечать на их звонки первое время не могла. Мне дочь рассказала, что был шквал звонков. «Мам, – сказала она, – я считала, что депутатов не любят, потому что вы федеральные чиновники, законы не всегда популярные принимаете. Но когда ты заболела, я шесть часов телефон положить не могла – принимала сочувствия». Все-таки у нас народ очень отзывчивый, он не остается равнодушным, когда человек попадает в беду. Думаю, что только эта доброта наших людей, их милосердие мне помогли выздороветь. Я бесконечно благодарна людям за поддержку, за их молитвы. Без них бы я не справилась.
– Сейчас многие говорят, что опасность коронавируса преувеличена…
– Бред это! На мой взгляд, тех, кто не верит в опасность коронавируса, следует водить на экскурсии в «красную зону» и показывать людей, лежащих при смерти, чтобы они своими глазами увидели, насколько это страшная болезнь.
Те, кто говорят, что коронавирус – ерунда, видимо, не сталкивались с ним напрямую. И дай Бог, что не столкнутся. Но на моем примере видно, что эта болезнь очень опасная и страшная. И что от нее не застрахован никто: ни депутат, ни губернатор, ни член правительства, ни простой человек. Никто.
Мне многие в больницу звонили, спрашивали, какие у меня были признаки коронавируса, рассказывали о своих симптомах, спрашивали совета. Я их выслушивала, рекомендовала обратиться к врачам, помогала, чем могла.
Люди сейчас в растерянности, особенно в районах. В Твери ситуация полегче, здесь хотя бы платно можно КТ сделать, анализы сдать, если есть сомнения, а в районах ничего этого нет. Там люди очень испуганы. Я их, как могла, успокаивала: «Вы не переживайте, все будет хорошо. Главное, вовремя обратиться к врачу».
Мне говорили, что люди от коронавируса умирают. Да, умирают, соглашалась я. Но как правило, умирают те, кто либо поздно обратился к врачу, либо имеет сопутствующие заболевания. Когда я лежала в больнице, одной девушке стало плохо. Как оказалось, у нее недавно была операция на сердце, и коронавирус дал осложнение именно на сердце.
Этот вирус очень коварный, даже врачи не знают, что от него ждать. Он может дать и отек мозга, и тромб может образоваться. Мне, например, уколы делали от тромбов. И еще, знаете, я обратила внимание, что по большей части коронавирусом страдают полные люди. Таких людей и лечить намного сложнее.
– Когда я вижу сводки по коронавирусу, они мне напоминают сводки с фронта…
– Этот вирус – он как оружие массового поражения XXI века. У нас с ним идет настоящая война. И если раньше на войне все было понятно: тут – ты, там – враг, в которого нужно стрелять, то в этой войне врага нельзя увидеть. Этот вирус – он крошечный, незаметный, его можно поймать где угодно. Я, например, до сих пор понять не могу, где заразилась. Я ведь перчатки и маску носила постоянно. Я среди депутатов Госдумы вторая после Жириновского их надела. У меня в машине постоянно лежали маски, я, когда на остановках видела людей без масок, останавливалась и эти маски раздавала. Я соблюдала все меры безопасности, надо мной даже в Думе смеялись. И все равно заболела.
Знаете, я, когда маску надела, ведь думала не о себе, я боялась других заразить, если заболею. Я, как только эпидемия началась, все личные контакты свела к минимуму. На меня даже четырехлетний внук обижаться стал: раньше бабушка его постоянно обнимала и целовала, а теперь перестала. Знаете, как было тяжело: бежит такая кроха к тебе, тянется, а ты его обнять не можешь! Но я взяла себя в руки и сказала всем родным: еще будет время обниматься, целоваться. Внуку тоже объяснила, что есть такая болезнь – коронавирус, которая не дает мне его целовать. Как оказалось, я была права, в моем окружении никто не заболел, я никого не заразила.
Я уверена, что эта болезнь уже изменила и еще больше изменит людей. Мне кажется, что после эпидемии люди станут добрее. Они уже становятся добрее. Вы посмотрите, сколько у нас волонтеров, готовых помогать нуждаюdщимся. Я вижу в Твери, как многие ребята разносят продукты старикам, инвалидам, многодетным. Что-то меняется в нашем обществе к лучшему. Россия – страна с большой душой, а сейчас эта душа очищается от грязи.
– Что вы сделали в первую очередь, когда приехали домой из больницы?
– Когда я приехала из больницы, я даже не стала разбирать вещи, а залезла в ванну. Это было такое блаженство окунуться в чистую ароматную воду. Вы даже представить не можете, как я об этом в больнице мечтала!
– Сейчас вы находитесь на 14-дневном карантине. Что вы сделаете, когда он закончится?
– Когда закончится карантин, я попрошу дочку, чтобы она отвезла меня в лес, хочу вдохнуть свежий лесной воздух. Знаете, у меня за три недели болезни изменилось отношение ко многим вещам. Я, например, хочу похудеть. Я теперь буду много гулять, ведь это так прекрасно – просто гулять и ничего не бояться.
– Светлана Викторовна, мы хотим еще раз поздравить вас с выздоровлением…
– А я хочу пожелать коллективу и всем читателям «Каравана» здоровья. И берегите своих близких.
Беседовала Ирина Мандрик
0
