Основным политическим событием прошлой недели стало появление в Твери Спасо-Преображенского собора. Причем это было духовно-политическое событие настолько многоплановое, что стоит отдельно проанализировать каждый его смысловой пласт.
.jpg)
Первая литургия – без губернатора
На первой литургии в новеньком соборе, состоявшейся в день всех тверских святых, который нынче выпал на 14 июля (к этому празднику в губернаторство Игоря Рудени приурочен День города, между прочим), в храме не было нашего наиправославнейшего из губернаторов. Игорь Руденя присутствовал при воздвижении на Спасо-Преображенский собор куполов и крестов, а на Божественной литургии, самом главном для христианина событии, почему-то отсутствовал. Как ни крути, воздвижение куполов – скорее аттракцион, как будто гигантский старик Хоттабыч надевает звездную шапку. Посмотреть интересно, тем более, надеемся, эти купола останутся на соборе навсегда и будет о чем внукам рассказывать. Но суть существования храма не шоу по воздвижению куполов, а бескровная жертва, которая приносится в его алтаре.
Строительство собора составило самую суть правления Игоря Рудени в Тверской области. Губернатор был озабочен весьма хорошей заботой – оставить нам что-то после себя. И оставит, теперь это точно понятно. Так почему же в этот знаменательный праздник на литургии Игорь Руденя не стоял близ еще не загороженного иконостасом алтаря и не был в первых рядах причащающихся?
Игоря Руденю сватают в Рослесхоз
Говорят, что еще вечером 13 июля планировалось, что губернатор со свитой будет на первой литургии в новом храме. Однако якобы в тот же день Игорь Руденя срочно взял отпуск и уехал в Москву. Причина, чтобы пропустить три события – первую литургию, день всех тверских святых и День города, – должна была быть очень весомой.
Что могло происходить в Москве в воскресенье, в выходной день? Возможно, какое-то неофициальное собрание некоей группы влияния. На прошлой неделе прошла информация, что Игоря Руденю сватают на очередную федеральную должность. Не секрет, что его все время куда-то сватают и сам он свататься рад. Весь стиль его работы в Тверской области – максимально ни в чем не замараться, чтобы негативный шлейф из региона не потянулся за ним в Москву. Для этого надо по минимуму принимать кадровые решения, по минимуму вмешиваться в районные интриги и так далее.
В этот раз впервые прозвучала информация о возможном новом трудоустройстве Игоря Михайловича. Федеральным агентством лесного хозяйства в данный момент руководит временно исполняющий обязанности Михаил Клинов. И именно главой Рослесхоза якобы видят нашего Руденю.
Должность хорошая, лесная отрасль богатая – после нефти и газа на первом месте по экспорту. Конечно, главе Рослесхоза лесом не торговать, его дело беречь лес от пожаров и жука-короеда. Но перевод земель из одной категории в другую, установление возраста порубок – это все епархия Рослесхоза. Кроме того, ведомство является заказчиком и оператором единой государственной автоматизированной информационной системы учета древесины и сделок с ней. Словом, та финансово-промышленная группа, в которую входит наш Игорь Михайлович Руденя, вполне могла заинтересоваться этой темой и созвать какое-то совещание, участие в котором для тверского губернатора показалось важнее всего.
Колокол тверского Спаса
В итоге на первую литургию в Спасо-Преображенский собор пришли не чиновники, а классические тверские прихожане первой волны церковного возрождения, те, кого я вижу в наших храмах с начала 1990-х. Многие постарели, бороды и косы стали седыми. Но в целом это узнаваемая тверская церковная общественность, та самая, которая первая начинала молиться на молебнах за восстановление тверского Спаса Златоверхого в 1996 году. В тот год Игорь Михайлович Руденя, молодой московский парень, только начинал прокладывать себе дорогу в большой бизнес и совершенно не думал, что судьба занесет его в Тверскую область губернатором.
Для тверской интеллигенции эпохи перестройки тверской Спас Златоверхий был символом возможного европейского пути Руси, по которому она могла бы пойти, но не пошла. Писатель Дмитрий Балашов в своем цикле романов «Государи Московские», бестселлере 1980-х, много рассуждал о том, чем ментально отличались Тверь и Москва. Как известно, князь Юрий Московский получил от Орды ярлык на великое княжение, оклеветав занимавшего тогда великий княжеский стол Михаила Тверского. Тверской княжеский дом после этого систематически истреблялся на протяжении нескольких поколений, пока не истребился вовсе. И в историографии царской России, и в советские времена о роли Твери было надолго забыто. Лишь на волне интереса к отечественной истории во времена позднего Брежнева стало возможно рассуждать о том, что Москва могла бы и не быть столицей. Если бы не взаимонепонимание между князем Михаилом Тверским и митрополитом Петром, если бы не клевета Юрия Московского и не интриги Ивана Калиты и митрополита Алексия, то столицей объединенной Руси стала бы Тверь, гораздо более интегрированная в Северную Европу, чем Москва.
Образ страны городов с ремесленными цехами, университетами и вечевой демократией так понравился тверской интеллигенции, что даже первую перестроечную газету, отколовшуюся от «Калининской правды», назвали «Вече Твери». На первой полосе газеты, если помните, был изображен легендарный тверской колокол со Спасо-Преображенского собора. Именно тогда Георгий Пономарев поставил в тверском драмтеатре по роману Дмитрия Балашова спектакль «Михаил Тверской», где все обиды, древние и новые, нанесенные Твери центральной властью, сливались в один образ – снятие колокола со Спасского собора Иваном Калитой в 1339 году.
Поражение тверского сообщества
«Берите столько суверенитета, сколько можете унести», – сказал регионам президент Ельцин. Конечно, Тверская область не могла взять ни грамма суверенитета. Но свои претензии к Москве высказывала в 1990-е на всю катушку. Колокол, так сказать, трезвонил.
Увы, постепенно получилось так, что региональная элита быстро растворилась. И сегодня мы живем под руководством третьего по счету губернатора-варяга. Последним настоящим тверским управленцем, который и через десятки лет продолжает ходить по нашим улицам, был Владимир Антонович Суслов. Уже давно закрылась «Вечка», ее «золотые перья» до недавних пор пытались работать в государственных СМИ, воспевая деяния Игоря Рудени, но, кажется, так и не пришлись ко двору.
Поначалу Спасо-Преображенский собор восстанавливался на пожертвования тверитян. Бизнесмен из Санкт-Петербурга Валерий Гусев бросил свой бизнес по производству популярных в те времена колпинских пельменей и посвятил свою жизнь сбору средств на восстановление тверского Спасо-Преображенского собора. Мы с Геннадием Андреевичем Климовым тоже жертвовали, не много, но регулярно.
Однако пожертвования жителей, продажа именных кирпичей и т.п. не позволили продвинуться дальше стадии котлована. И даже когда на заборе у будущего собора появился баннер с портретом тогдашних митрополита Виктора и губернатора Шевелева – собор не стал строиться быстрее.
Столкновение мнения
Стройка интенсифицировалась, когда в область прибыл суперправославный губернатор Игорь Руденя. Он перевел собор на бюджетный кошт, на строительство стали сниматься деньги с государственных предприятий, например, добровольно-принудительно жертвовал на собор возвращенный в региональную собственность «Тверьводоканал». Строительством занялся известный тверской девелопер Павел Парамонов. И вот результат – Спас Златоверхий построился ускоренными темпами. Как его так быстро успели побелить, вообще загадка века.
Все время, пока стены собора росли из-за забора, тверская интеллигенция возмущалась: мол, непропорционально, закрывает вид на императорский путевой дворец и вообще, мы к такому не привыкли, не канонично как-то. Теперь, когда собор обрел кресты и купола, интеллигенция, краеведы и журналисты более или менее с ним примирились. Они поняли, что у Твери появилась новая высотная доминанта, та самая, историческая, о которой тосковали в 1990-е. Не «Рюмка» – наследие эпохи застоя, а настоящий тверской вид.
Сейчас против собора резко настроен простой тверской люд. В «Одноклассниках» и «ВКонтакте» клеймят его почем зря (а заодно и все православие). Людям привычно, что здесь всегда (ну то есть с 1935 года, когда был взорван храм) был сквер и вход в путевой дворец. Что делать, в советские времена мы привыкли пользоваться черным ходом. Со стороны горсада, где на самом деле был парадный вход во дворец, во времена нашего детства были непроходимые заросли.
Эта ненависть к зданию, которое явно украсило город, в высшей степени обидна. Но те люди, которые помнят, что здесь стоял храм, и которые были еще живы в 1990-е, уже давно в могиле. Слишком давно наш народ был расцерковлен, слишком давно Тверь жила без Спаса Златоверхого.
А вдруг сработает?
14 июля я стояла на службе и думала: «А вдруг сработало? Вдруг сбылись пророчества тверской интеллигенции времен перестройки – восстановили тверской Спас и закончится «московское иго»? Череда чуждых Твери назначенцев прервется, придет новый губернатор, который захочет, чтобы Тверская область была родной для его детей и внуков, который в старости будет, как Суслов, ходить по Трехсвятской и здороваться с людьми за руку, не стесняясь смотреть им в глаза». (На такие мысли меня навело отсутствие Игоря Рудени.)
Кстати, во время строительства собора одно чудо уже произошло: митрополита Виктора сменил митрополит Савва, молодой и умный монах с проникновенными глазами. А еще, говорят, нашли раку, где были мощи святого благоверного князя Михаила Тверского, утраченные во время разорения Спасо-Преображенского собора в начале 1930-х годов. Так что все возможно.
Мария Орлова
0
