11 мая в Твери прошла встреча с Фредерикой де Грааф, рефлексологом, психологом, добровольцем Первого московского хосписа. Фредерика получила в Англии медицинское образование, работала в больницах и хосписах Лондона. Ее жизнь изменила встреча с митрополитом Сурожским Антонием. Именно по его благословению она отправилась в Россию и уже 15 лет работает в Первом московском хосписе. В Тверь Фредерика де Грааф не впервые приезжает по приглашению протоиерея Александра Шабанова, директора тверского хосписа «Анастасия». Мы публикуем основные тезисы ее выступления.
«Нужно понимать язык тела»
Хоспис нужен в первую очередь для того, чтобы быть рядом с человеком, понимать его, исполнять его желания. Помню, у нас лежали дети. Один ребенок очень хотел кататься на лошади, мы нашли для него пони, которую привезли прямо к нам. И он был счастлив. Еще один мальчик хотел покататься на дорогой машине по Москве. И это мы смогли выполнить, его катали на «Ягуаре», если не ошибаюсь. Это было так важно – сделать их счастливыми. У нас люди находят веру в людей, в Бога…
Страшно, когда людям в больницах говорят страшный диагноз, отправляют домой, и делайте, что хотите. Так не должно быть. Поэтому мы должны создавать хосписы по всей стране.
Коммуникация – это самое важное. Всего 7% мы передаем словами, остальное – неречевыми взаимодействиями. Когда я сижу с человеком, которому плохо физически или душевно, я начинаю с ним говорить и слежу, как он реагирует телом. Если человек поворачивается спиной, значит – иду не в ту сторону, нужно замолчать и извиниться. Если он поворачивается ко мне и смотрит в глаза – все делаю правильно. Можно понять состояние человека по интонации. Бывает, вам говорят: «Все хорошо», – но сказано это так, что понятно: все совсем наоборот.
Нужно смотреть глубже, чтобы понимать других. Но это сложно, так как мы всегда заняты собой: голова болит, а вечером еще вот это надо сделать, а еще то… Раскрыть сердце трудно, потому что мы боимся, что сами будем страдать, если увидим страдания человека.
Можно понимать все без слов. Однажды в хосписе, в нашем живом уголке, на меня очень долго и пристально смотрели попугайчики, как будто чего-то ждали. Я заметила, что птица тяжело и быстро дышит, и сразу подумала, что она больная. Так в итоге и оказалось. Научитесь так же смотреть на людей, чтобы понимать их без слов.
«Умейте отпускать любимых»
— То, как мы себя описываем: старый, красивый, толстый, брюнет – это признаки индивидуума, мы так самоутверждаемся. Мы сравниваем себя с другими, чтобы чувствовать отличие. Из-за этого мы отдаляемся от другого человека. Я редко смотрю телевизор, но он чувство эгоцентризма только усиливает, реклама часто кричит: «Вы достойны этого! Купите себе это!» Митрополит Сурожский Антоний всегда говорил мне, что обстановка меняется, когда перед тобой личность — в таких людях есть особенный «свет».
Когда человек не может в силу болезни делать то, что он делал раньше, он чувствует, что теряет свою личность. Я помню, у нас был такой мужчина, его звали Иван, он говорил: «Я — никто! Я не могу делать того, что делал раньше». Проще, когда ты помогаешь; принимать помощь – очень сложно. Я всегда объясняю людям, что их болезнь – это не они сами, они гораздо глубже, в них есть «свет», что-то, что никогда не умрет.
Люди переживают, когда теряют внешность, когда им удаляют что-то или они просто стареют. В таких случаях я советую поставить фотографию, где они молоды и красивы, чтобы они понимали, что такие они есть на самом деле.
Удивительно, но «свет» людей видно именно тогда, когда человек умирает. Иногда в такие моменты люди даже с кем-то разговаривают.
У нас был мальчик Ромка, у него была опухоль мозга. Он лежал в коме, мы с его мамой сидели рядом. Когда человек в коме, он все чувствует и слышит. И вдруг он открывает глаза, смотрит на потолок и с улыбкой с кем-то разговаривает. В тот момент его губы шевелились, глаза сияли, щеки порозовели. Потом он снова уснул, я вышла, его мама осталась с ним.
Через некоторое время я захожу и вижу, что идут уже последние вздохи. Когда он умер, его мама сказала: «Спасибо тебе, Господи». Вечером она призналась мне: «Когда вы ушли, я сказала ему: «Ромка, если ты сейчас с Боженькой, возьми его за руку, я тебя отпускаю». Это пример совершенной любви, когда человек смог отпустить своего любимого ребенка, чтобы ему стало легче.
Умирающие люди тонко чувствуют состояние своих близких. Бывает так, что тяжелобольной мужчина лежит, за ним ухаживает жена, он чувствует, что она хочет быть всегда рядом, что не может отпустить его. Когда женщина выходит в туалет, в магазин или куда-то еще, мужчина умирает.
Это случается очень часто. Как будто человек думает: «Вот, сейчас можно быстро, пока ее нет рядом». Человеку сложно переживать свою боль и страх, а вдобавок ко всему еще переживать отчаяние любимого человека… Это последний дар умирающего, потому что он не хочет, чтобы вы страдали, видя его смерть. А у многих женщин появляется мысль: «Все время сидела рядом, а в тот момент опоздала».
Через прикосновение, ласку, массаж можно передать свои чувства. Я советую вам научиться делать массаж пожилым людям, тяжелобольным.
Молчать – это нелегкое дело. Это не просто сидеть без слов. Нужно молчать всем телом, не двигаться, отложить все мысли и чувства. Научитесь молчать, научитесь быть и ничего не делать.
«Если мы боимся смерти, мы боимся жизни»
Мы не осознаем, что такое страдание и смерть, пока это не случается с близкими. Задумайтесь об этом. Нужно осознать, что смерть – это часть жизни. Мы должны понимать, что с нами это тоже случится. Потому что, когда кто-то из близких умирает, у человека случается двойной шок: «Значит, со мной это тоже будет!».
Смерть – краеугольный камень нашего отношения к жизни, как говорил владыка Антоний. Если мы боимся смерти, мы боимся жизни. Пока мы боимся смерти, мы не сможем помочь никому. Каждый человек, который заболевает, начинает бояться смерти. А от страха мир сужается, и самочувствие становится хуже.
Стадии примирения со смертью бывают пассивными и активными. Пассивная – это, когда человек уже сильно устал, он готов умереть, чтобы не мучиться. Активная бывает редко. Я видела такое только один раз.
Был у нас Георгий. Он был большущим человеком, как боксер – когда-то он действительно занимался боксом. У него был рак легких, он задыхался. Георгий не мог ходить, не мог спать, он лежал, облокотившись на тумбочку. У него была хорошая семья: жена и трое детей. Он рассказывал мне о своей жизни. Георгий был историком до перестройки, потом его кто-то подставил, и он попал в тюрьму. Но он честно признался, что у него нет ни капли ненависти или обиды к тому человеку. Жена тоже призналась, что они уже забыли про это. Он месяц уже как не мог спать, но уверенно заявлял, что совсем не страдает. Он уверял меня, что, когда уйдет, встанет перед Богом и скажет: «Я буду твоим воином. Я буду молиться за всех». Он и жил, как воин.
Когда он умирал, мы не могли найти вену из-за того, что он тучный, он восемь раз протягивал руку, чтобы мы укололи, и он ни разу не разозлился, хоть было очень плохо. Перед смертью Георгий просто сказал: «Дети». Видимо, даже перед смертью он думал только о них.
Это был единственный человек, который уходил настолько осознано.
Нельзя умирающему человеку говорить, что все будет хорошо, мы поедем на дачу, на рыбалку или куда-то еще. Ложь тоже делает хуже. Но и надежду отнимать нельзя.
Когда человек умирает, его родным принято давать успокоительные, но это неправильно и показано, только если больное сердце или высокое давление. Боль надо пережить сразу, чтобы потом было легче.
Помню, в Англию к нам приезжали тяжелобольные дети. Тогда оперировали маленькую девочку – когда хирург вышел и сообщил матери о смерти дочери, она тут же упала на пол. К счастью, врач был египтянин, он знал, что телом можно пережить боль. Мы не стали ее останавливать.
Записала Екатерина СМИРНОВА
0
