Заслуженный артист России Георгий Пономарев – о своем творческом пути
27 апреля исполняется 80 лет заслуженному артисту России Георгию Пономареву, актеру Тверского академического театра драмы, председателю Общества князя тверского и великого князя всея Руси Михаила Ярославича. Пономарев известен своей просветительской деятельностью, направленной на прославление Михаила Тверского как покровителя нашей земли. Много лет он играет роль великого князя в моноспектакле на сцене театра драмы. Краевед Борис Ершов, знающий юбиляра как хорошего друга, узнал у него, каково это – «быть Михаилом Тверским»
ХОРОШИЙ СТОЛЯР И ЛИЦЕДЕЙ
– Георгий Николаевич, в преддверии 80-летия можешь вспомнить момент, когда решил стать актером?
– Я еще школьником любил уроки литературы, любил читать стихи «с выражением», это мне удавалось даже на школьном французском языке. Я участвовал в школьных спектаклях, посещал уроки танцев – лицедейство жило во мне. Это заметили учителя и меня от школы послали на Московский областной конкурс чтецов. Была весна 1955 года, 10-й класс. В одном из перерывов на конкурсе ко мне подошла элегантная пожилая женщина, как оказалось потом – бывшая актриса МХАТа, и спросила, а не собираюсь ли я стать актером? До этого момента о такой профессии я не смел и задумываться, а тут мгновенно ответил: «Да, конечно!» Она сказала, что может мне помочь подготовиться к вступительным экзаменам. Состоялось три встречи с ней; я поступил и окончил старейший театральный вуз – Щепкинское училище при Малом театре.
– Работа актера не слишком «денежная». Что для тебя в ней главное?
– Не «денежная» – еще мягко сказано. В России, может, наберется десяток-другой обеспеченных актеров. Серьезный театр – это вам не шоу-бизнес, где платят прилично. Но большинству российских актеров материально живется трудно, они же не выезжают за рубеж, где платят хорошо. После четырех лет учебы в институте по распределению я в 1959 году приехал в Челябинск. Весной 1959 года в нашем училище появилась режиссер Вера Ефремова – она и пригласила туда четырех выпускников. Оклад у каждого равнялся 850 рублям. Вскоре ко мне приехала жена-москвичка, и денег стало катастрофически не хватать. Пришлось искать дополнительные заработки. Радио, телевидение, платные концерты… Через пару лет это стало приносить мне примерно четыре таких зарплаты. В быту старался делать все своими руками, делал мебель в доме – с детства я обожал столярку, даже научился шить одежду, подсмотрев процесс у театральных портных.
В 1963-м нас с женой пригласили на работу в Калининский ТЮЗ. Калинин значительно меньше Челябинска, никаких дополнительных заработков здесь уже не было. Но актерскую работу и не думал променять на что-то другое, отдавал ей все. Даже комнату отдыха в ТЮЗе, не очень приспособленную для отдыха, по своей инициативе «оснастил» простой мебелью, которую сделала сам.
ОТ ПУТИ ПОЛИТРАБОТНИКА ОТКАЗАЛСЯ
– Верно ли говорят, что из тебя получился бы хороший общественник уже тогда, в молодости?
–Я никогда к этому не стремился, но уж если что поручали, всегда подходил максимально ответственно. Так общественная деятельность стала второй составляющей моей жизни. И в Челябинске, и в Калинине по комсомольской линии у меня вдруг возникала хорошая репутация, в Калинине через месяц работы меня избрали секретарем комсомола, а через год уже членом обкома комсомола.
Однажды из Москвы нагрянула комиссия из ЦК комсомола с целью проверки работы областной организации. И меня вдруг вызывают в обком комсомола к секретарю Владимиру Суслову: с тобой хочет поговорить руководитель этой комиссии. Было недоумение – что? зачем? почему? И услышал я вот что: хотим предложить тебе работу в ЦК в должности заведующего сектором театров. Обеспечим квартирой, семью устроим в Москве, зарплата будет большая. И хотя предложение было заманчивым, я отказался, так как прикипел к ТЮЗу и к городу. Забавно: мой отец Николай Андреевич Пономарев тоже прошел через ЦК комсомола, а потом работал в ЦК партии.
– То есть политработник из тебя не получился, хотя и мог бы.
– Выходит, так. Каждому на роду написано свое.
ПРЕДПОЧЕЛ РОДИНУ КАРЬЕРЕ В ГЕРМАНИИ
– Однажды ты несколько лет жил и работал в ГДР, в Армейском драмтеатре при наших войсках. Мог ли остаться в Германии и, если «да», почему не остался?
– Я очень благодарен этим трем годам пребывания в Германии, и не только потому, что материально было лучше – зарплата в СССР сохранялась, а в ГДР мы получали такую же сумму в марках. Для меня эти годы в Германии стали как еще одно высшее образование.
Да, возможность остаться была. Причину отказа от Германии сформулировать непросто. В Калинине я познакомился с одним из слушателей Академии ПВО (ныне ВКО) из ГДР. Уже шла горбачевская перестройка, ГДР стала исчезать, и мой очень хороший друг при прощании сокрушался: «Так, как у вас дружат, в Германии дружить не умеют». Его жена Карола стояла рядом и рыдала. Потом, во время гастролей нашего театра в Германии, они уговаривали остаться, стать невозвращенцами: «Мы поможем вам обустроиться, организуем эмиграцию вашего сына с семьей…»
Я десятки раз себе задавал этот вопрос: «Ну почему ты не остался?» И каждый раз ответ приходил воспоминаниями о ностальгии, которая в Германии накрывала меня целиком – я вспоминал ощущение дикой тоски по России и готовность, казалось, целовать саму российскую землю. Быть может, если бы я не прошел испытание тоской по Родине, я бы и остался в Германии.
Мой бывший друг, режиссер нашего театра, эмигрировал в Германию, мой двоюродный брат эмигрировал в Америку. С братом в нулевых годах я встречался в Питере. Во мне по сию пору живет ощущение жуткой метаморфозы, произошедшей с ним – он прошел точку невозврата, и теперь, как бы ни захотел, не вернется на Родину. Да, я русский. Я могу постоянно жить только в России.
ПОКЛОННИК ПУШКИНА, ТЮТЧЕВА, ТУРГЕНЕВА
– Влияет ли деятельность театра на формирование таких понятий, как историческое самосознание, самоидентификация и вообще на уровень культуры среднестатистического гражданина?
– Когда я из ТЮЗа перешел в драмтеатр, в нем шла постановка пьесы Василия Камянского «Прощание славянки». Тема из истории Древней Руси – Киевской Руси. Вот сейчас шумят по поводу слов «Киевская Русь». Кричат – это Украина! Да нет же, это Русь, хоть и Киевская. Таких вот патриотических спектаклей – увы – становится все меньше, а они и воспитывают историческое самосознание. По моему мнению, самое страшное последствие перестройки не экономический коллапс, а то, что в России дискредитировалось понятие «патриотизм». Посмотри, как в Волгограде издеваются над памятником «Родина – мать»! У нас в театре благодаря Вере Андреевне Ефремовой коллектив издавна старается сохранить русскость в постановках. Но сейчас в столицах, да и у нас иногда, ставят такие спектакли, которые я категорически не принимаю из-за старания «осовременить» содержание, укутать героев спектакля в современные нравственные либеральные одежды.
– Кроме участия в спектаклях ты преподносишь жителям Твери поэтические вечера. Что привлекает тебя в этой деятельности?
– Еще когда я учился, знаменитый Михаил Царев поставил мне «пять» на экзамене по художественному слову. И до сих пор оно влечет меня. В моем репертуаре 18 литературных концертов по произведениям Гамзатова, Солоухина, Тютчева и других. К Пушкину долго не мог приступить, он был для меня Эверестом, на который мне надо было взобраться в легких тапочках. Но все же в середине 90-х я решился выйти к зрителям с Пушкиным. Это состоялось в Москве в посольстве Германии. Концерт был на немецком и русском языках. На фуршете после концерта посол и его помощники просили меня сделать двуязычный концерт и по Тютчеву, ибо он 20 лет отдал дипломатической службе за рубежом. Тогда еще я не был знаком с лирикой Тютчева, не знаком с его судьбой. Сейчас, после того, как я сделал моноспектакль «Тютчев – вещая душа», мне интересно сравнить судьбу двух гигантов русской литературы XIX века, двух друзей – Тютчева и Тургенева.
Поначалу все считали Тютчева, прозападником, а он после 20 лет жизни и работы за границей остался навсегда в России и написал: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить…в Россию можно только верить».
Тургенев после «Записок охотника», наполненных подлинной любовью к природе и к самой России, к концу жизни эмигрировал во Францию и в романе «Дым» вложил в уста главного героя такие слова: «…Если бы наша православная матушка Русь провалиться бы могла в тартарары… Дым вся русская жизнь…»
И коли ты спрашиваешь о том, что «привлекает» меня в поэзии, я отвечу: и в поэзии и в жизни меня привлекает любовь – пюбовь ко Всевышнему, пюбовь к родной земле и, конечно, пюбовь к женщине.
КНИГИ, КИНОСЦЕНАРИИ, НО НЕ МЕМУАРЫ!
– Фамилию Пономарев многие связывают с именем князя Михаила Ярославича. Как ты к этому относишься?
– Есть некоторое стеснение, но и чувство удовлетворенности, что удалось сделать нечто, что без твоего участия еще долго не претворилось бы в жизнь. И все-таки чаще при доброжелательных отзывах испытываю некоторую неловкость, ибо я давно понял, что мною руководит Всевышний.
Однажды из Питера в Тверь прибыл неизвестный мне человек, заявивший, что ему поручено задать актеру, играющему Михаила Тверского, вопрос: «Понимаете ли вы, кого играете, что образ Михаила Тверского есть русский аналог Христа?» И упомянул о сходстве жизненного пути, об аналогиях даже в деталях – колода на шее у князя и крест на спине у Христа, который Он нес на Голгофу. Я был поражен. Но это отдельный большой разговор.
– Все знают, что ты православный. Что это дает твоей душе актера-лицедея?
– Вера дает мне возможность преодолевать отчаяние, которое, как и многих других, временами посещает меня. Утренняя и вечерняя молитвы дают мне возможность оставаться один на один с Ним каждый день. И с Ним вести беседу. И часто в эти моменты приходят такие мысли, такие решения, которые ранее не появлялись. Как и все, я в меру суеверен, хотя православие это порицает, считаю себя не до конца воцерковленным. Но без православной веры я теперь свою жизнь не мыслю.
– 80 лет – уважаемый возраст. Нет ли иногда желания бросить все, сесть на диван и заняться, например, мемуарами?
– Конечно, глядя со стороны, можно так подумать – а не пора ли старику на покой? Скажу честно, внутренне я себя стариком пока что не ощущаю. Да, конечно, я кладезь всевозможных болячек… Но внутренней потребности обратиться к мемуарам пока не чувствую. Я написал киносценарий о жизни и деятельности князя Михаила Ярославича, несколько раз его уже намеревались претворить в художественный двухсерийный кинофильм! Но… Хотелось бы переиздать мою первую художественную книгу «Отечестволюбец Михаил Тверской» издания 1998 года, планирую подать документы на получение гранта.
А в идеале цель моей жизни сейчас – сделать имя князя Михаила Ярославича известным всей России, хотя это почти нереальная задача: «Вы неисправимый романтик», говорят мне. «Романтик» – это мечтатель. Мечтателями называют тех, кому не удается претворить свою мечту в жизнь. Но как часто именно романтики-мечтатели прокладывают дорогу созидателям!
Беседовал Борис ЕРШОВ
0
